Его рука достигла и ласкала ее челюсть, "Нет, я won‟t позволяют Вам идти, я didn‟t как способ, которым он приводил в движение вручную Вас. Прежде всего, у него didn‟t есть Ваше разрешение. Во-вторых, если бы he‟d, вытащенный Вы из клуба и далеко от меня, вещи стали бы намного хуже и единственный, который должен помещать их руки на Вас, с этого времени я!" последние немного слов были сказаны резко, о котором он сожалел. Он никогда не поднимал свой голос, никогда. Однако, видя кого-то коснуться ее, затронуть что-то, чему он законно верил, было его, возмущал его. Даже при том, что он фактически кричал последние немного слов, его нежная нежность сделала известным ей что это wasn‟t к ней. "Теперь я знаю ребячество you‟re." Но серьезность взгляда он дал ей сказанный ее только противоположность. Те слова звенели в ее уме, единственный, который должен помещать их руки на Вас с этого времени, является я. Розэлин сказал, что she‟d никогда не слышал, или замеченный его встречающийся с другой женщиной во всех годах она и ее муж знали Castiles. Все же, его признание, факт, что он преследовал ее из клуба, и мешал ей уехать внезапно, стало действительностью. Он действительно заботился о ней. "You‟re не, не так ли?"