Лев Аннинский:

- Смерть Андрея Вознесенского меня потрясла. Хотя я, конечно, чувствовал, что она близка и неизбежна.

Самим своим появлением, своими первыми сборниками "Парабола" и "Мозаика" он так ярко высказался, что все последующее его творчество уже отсчитывалось от этого раннего взлета.

Бывают поэты, которые начинают с бог знает чего, с ученических стихов, потом набирают,набирают силу, а к финалу пишут даже великие стихи. С Вознесенским было иначе. Самое начало его потрясло всех.

Есть поэты, которые с помощью стихов пытаются мир перестроить. Например, Евтушенко. Но стихи и сами по себе ценность, они не созданы для чего другого. У Вознесенского стихи были сами по себе ценность.

При этом он много чего нового говорил о мире. В этом была его загадка, и сейчас, когда оборачиваешься на его путь, задаешься вопросом: что же такого он сказал главного, что нового заявил в мире? Это он подарил нам надежду, что энергия и благородство могут сочетаться. Мечтательность и сила. Благородные порывы к Рафаэлю и многомощные пассажи в духе Рубенса. И это было очень,
очень ко времени 60-х годов. В ту пору, когда начинал Вознесенский, всех ведь интересовала тема молодости. И вот между бледными городскими мечтателями и краснощекими деревенскими буянами его лирический герой выделялся не просто тем, что соединял лучшие стороны и тех и других. Прежде всего притягивал этот его общий тон, праздничный, ликующий, уверенный. Он как бы сказал: "Я, Вознесенский, воздвигну эти новые дворцы". Такая уверенность была у него.

Он был мастером формы, это правда. Но это была форма не внешняя, а изнутри. Как мастер он не померкнет уже никогда. Но эта форма имеет самое прямое отношение к его отношениям с реальностью. Форма - это мучительная попытка вернуть мирозданию его смысл. Форма - это вопль о содержании, которое как бы выскальзывает из формы. Вот что такое Вознесенский.

Последняя строка Вознесенского, которая меня по-настоящему потрясла, звучит так:

Для вас - бред
А для меня - нет.

Этим я его и провожаю в вечность.

Белла Ахмадулина:

- Мы писали с Андреем друг другу разные посвящения, и в своем посвящении я писала, что опережу Андрея. Я ошиблась. Че- ловек не может это знать. Всем, кто любил и любит Андрея, я посылаю приветствие моей души, внимание, силы ума и сердца и все мои скорбящие импульсы.

Алла Пугачева:

- Это огромная потеря для меня лично. Уходят мои друзья, это просто ужасно. И для нашей культуры тоже. Звезда его поэзии закатилась, и единственным утешением остается то, что он обессмертил свое имя своим творчеством. И в моей душе никогда не увянет та песня, тот миллион роз, который он мне подарил.

Виктор Ерофеев:

- За несколько месяцев до смерти Вознесенский был у меня на программе "Апокриф", и он излучал какое-то божественное начало. Он пришел, несмотря на болезнь, поскольку, наверное, чувствовал, что должен сказать еще о чем-то важном. Исчезли какие-то оболочки, и он был абсолютно самим собой. И спешил успеть еще высказаться. Вознесенский буквально вдохнул в меня и всех присутствовавших в студии эту любовь к слушателям-зрителям, которой я поражался и еще будучи студентом, ходившим на его выступления в Политехнический музей.