Все, что я мог сделать, было, сидят там с ним и держат его руку. Я озирался в своей матери, которая тонко пожала плечами, чтобы сказать, что она не знала ничего лучшего, чем я. Тогда я только сидел и наблюдал его лицо, его глаза, бросающиеся о верхней части комнаты, как будто он неистово думал, затем закрываясь. Он заснул бы? Он открыл его глаза, которые просматривают во мне, и, казалось, заметил меня совершенно ясным способом. Его рука продвинулась в моей, отодвигая это, ясное сообщение: уйти.